Олесь Бенюх

Приведя браслет в порядок, он положил его на место и лег рядом с Сальме. Такое тихое, такое просветленное лицо, такое ровное, младенчески ровное дыхание, такая беспечная, доверчивая улыбка во сне. Он смотрел на неё и вдруг вспомнил, как в Афгане командир саперной роты показал ему изящно сработанную мину-ловушку. Миленький восточный ларец для драгоценностей. Откроешь дверцу и. ..

"Давненько не http://www.nybooks.ru страдал я бессонницей"

II. Неистовый Дракон

Кан Юай задержался в своем гонконгском офисе дольше обычного на пять минут. Отсюда, с сорок третьего этажа через окно, занимавшее широкую стену за его спиной, был виден весь город. Огни в окнах домов, огни разноцветных реклам, огни уличных автомобилей и уличных фонарей - сплошное бурлящее море огня. Задержка была вызвана непредвиденным обстоятельством и необходимостью принятия срочного и в известной степени неординарного решения. По сведениям, полученным от надежных, проверенных в самых серьезных делах агентов в Москве и Таллине, возникла реальная опасность провала операции "Джони Уокер" (как остроумно окрестил её контакт в Кремле "Иван Ходило"). "Да, тревожные сигналы сразу из двух пунктов, которые были так надежны. Из Москвы в Сингапур отправлен опытный оперативник. Задание - вскрыть всю цепочку и проследить за ходом доставки товара, - Кан Юай забарабанил пальцами по столу, наблюдая как из гавани осторожно выползает океанский лайнер. - Где-то произошла утечка. Где? В Таллине вдруг сменили весь персонал морской таможни. Рутинное действие? Может быть, может быть. .. Теперь придется заново их покупать. Ставка велика. Товара много, даже по меркам Триады, даже для Золотого Треугольника. Его ждут и в Стокгольме, и в Гамбурге, и в Амстердаме, и в Лондоне, и в Нью-Йорке. Да, дилеров и их многочисленных клиентов подводить нельзя. Никак нельзя". Кан Юай нажал кнопку офисного видеофона. На экране возникла голова главного помощника.

- Слушаю, сэр.

- Сообщите членам Совета, ответственным за операцию "Джони Уокер", что я жду их на борту моей яхты через полтора часа, то есть, - он взглянул на настенный "лонжин", - ровно в семь.

- Простите, на какой, сэр?